Услышав о гей-движении, князь впал в ступор. Он, конечно, слышал о содомитах, которые существовали и в его время. Но у него не укладывалось в голове, что они могут публично гордиться своим грехом и призывать нормальных людей присоединяться к ним.
Неспешно шествуя по гранитным плитам Дворцовой набережной и небрежно кивая приветствующим его людям, Николай продолжал размышлять о том, как построить свои взаимоотношения с новыми знакомыми. Он видел, как они живут в своем не совсем понятном для него мире. Их трудно будет загнать в жесткие рамки, в каких живут его подданные. Но им можно верить.
– Гусар, быстро ко мне! – командным голосом позвал его хозяин. – Господа, – обратился он к друзьям, – не бойтесь, он не кусается…
Николай нажал на брелок, раздался писк сигнализации. Открыв дверь, он жестом предложил ротмистру занять место в салоне. Кое-как устроившись на сиденье, тот стал с любопытством осматриваться. Николай уселся сам, пристегнул ремень безопасности, а потом помог пристегнуться и своему пассажиру.
– Да, ваше величество, – ответил Сергеев, – изменилось, но только в худшую сторону. Британцы чуть ли не в открытую, при прямом попустительстве турок отправляют к Кавказскому побережью до двух сотен кораблей с оружием, которые тайно причаливают к нашим берегам, и передают это оружие и боеприпасы для немирных горцев.
– Владимир Федорович, – сказал Сергеев, – мне нужна легализация в вашем времени. И возможность работать, создавать новые образцы вооружений, которые могли бы усилить русскую армию. По роду службы я имел дело с достаточно сложной техникой, так что с той, которая есть в вашем времени, легко смогу разобраться.