Шумилин усмехнулся про себя. «Интересно, – подумал он, – что станет с этим божьим одуванчиком, если я скажу ей правду? Закричит, или сразу хлопнется в обморок? А ведь может и сердечко не выдержать…»
– Нормально все, – сказал Кузнецов. – Если у тебя действительно все в порядке, то пойдем в соседнюю комнату. Там сядем рядком, поговорим ладком…
– Да, практически все, – ответил Шумилин, – лишь прусский король Фридрих-Вильгельм Четвертый держался до последнего, но и он, под давлением Англии, Франции и Австрии, был вынужден – правда, всего лишь на словах – присоединиться к антироссийской коалиции. Так же поступил и шведский король, который формально вступил в антироссийский союз с Британией и Францией, но дальше слов и обещаний дело не пошло.
– Да-да, именно об этом я тоже хотел попросить вашего друга, Виктор Иванович, – сказал Николай, – а Василию Алексеевичу мы поможем. Главное теперь – дождаться возвращения ваших друзей из будущего.
Примерно тогда же в моду стал входить монокль. Он мог быть как овальной, так и прямоугольной формы. Монокль носили на шнурке или цепочке, прикрепляя к верхней пуговице фрака или сюртука. Употребление этого прибора требовало немалого искусства. Полагалось, элегантно приподняв надбровье, «принять стекло», а затем небрежным движением выбросить его из глаза…
Когда нервы императора немного успокоились, они прошли по набережной Мойки, дошли до Певческого мостика. На Дворцовой площади царь долго любовался Зимним дворцом.