Я показал и рубку, и свою каюту. Жанне она очень понравилась, потом мы прошли к их каютам, где я уже более подробно пояснил, как тут всем пользоваться. Некоторые моменты были для пассажирок откровением, они не знали о скрытых в стенах нишах, оборудовании галопроекторов, проигрывателях, ну и об остальном. Только о шкафе им было известно, да и то по подсказке Перуна.
– Не опасаешься мне вот это всё так рассказывать? А если у меня с собой группа захвата?
Вырубив связь, я потянулся и посмотрел на таймер. Медленно цифры отсчёта уходили назад, осталось чуть больше пяти суток. Работа-то идёт! Если всё пройдёт нормально, загружу эту базу на свою сеть и начну учить. Встав, я покинул кабинет, не забыв приказать Командору, чтобы усилил контроль за околобортовым пространством, да и вообще за округой присматривал, чтобы нас не застали врасплох.
Внешнее сходство было поразительным. Только этот был надзирателем, что занимался непривычной ему канцелярией и что ему явно не нравилось. Видимо, на замену временно сунули, а тот, недовольный, срывал злость на рабах корпорации. По-другому их назвать сложно. Мы и есть рабы, нам это вчера доходчиво объяснили, подняв из криокапсул. По словам того охранника, что руководил подчинёнными, поднимавшими нас, с того момента, как нас положили в капсулы, прошло полгода, мы тут никто, мы рабы, что скажут, то и будем делать.
– Попались, – чувствуя, как мои губы растягиваются в улыбку, прошептал я.
Мы вернулись в его кабинет, и он снова указал на стул перед собой.