– Для того и беру. Снимешь образ, передашь мне. И я сравню его с тем, который сниму сам. Разница послужит ценной информацией.
Небо над Херсонесом заворачивалось в гигантский пасмурный круг, порождая молнии, не долетавшие до земли, гаснущие в небе. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: это действительно место Силы. И сейчас его использовали по прямому назначению. Выкачивали сумеречную мощь, средоточие Тьмы и Света, которые не гасили друг друга, а умножали многократно. Ни один спутник не засек бы это погодное явление. Всего в сотне метров от нас небо оставалось безоблачным, но вместе с тем это не было иллюзией – Сумрак взирал на нас бесстрастным оком с вершины мира, ожидая развития событий.
Никому из Светлых, похоже, Махсуд не был интересен – его лишь слегка удостоили взглядом. Я даже подумал, что татарин на себя какое-нибудь отворотное заклятье наложил, но нет. Он просто был не из их мира – мира Иных, живших свою первую человеческую жизнь, со всеми ее горестями и радостями. Возможно, он напоминал им, какими они станут через пару веков.
– Я думаю, нас собрали для заклания. Как и десятерых первых. Светлые примут такую участь. Темные – будут бороться. А я хочу бороться.
– Да вы с ума сошли! – громко повторял фон Шелленберг, трепетно рассматривая свою машину. Казалось, он попросту не умеет кричать на эмоциях. Высшие маги Европы обычно если и срываются, то делом, а не словом. Или же ему просто не хватало знаний великого и могучего, чтобы в тончайших нюансах передать свои чувства.
– Намек был действительно красноречивым, – проговорил я. – Передай Завулону, что я не сомневаюсь в его сугубо деловом подходе к будущей прорицательнице четвертого уровня, но трахать он будет своих секретарш.