– А знаешь, что самое скверное? – вымолвил я. – Мне уже приходилось слышать про фон Шелленберга. Под другим именем, конечно.
Я шел справа от Анжелы, стараясь, насколько позволяла ширина тротуара, держать почтительную дистанцию. От ее ауры потенциальной Иной у меня внутри все пылало.
День давно перевалил во вторую половину, расцветая с каждым часом. Щебетали птицы, шелестела листва. Будь я Светлым, то от такого роскошного дня пришел бы в восторг. Но я Темный, а потому удовольствия не испытывал.
– Ну да, я понимаю, что так нельзя… – сказала она. – Но меня никто не видел, это вообще было ночью.
– Уже сделано, – отозвался Высший, демонстративно поднося руку к уху. – Отряд отозван.
Мысль звучала привлекательно, и я не стал возражать.