– Амфоры разрушаются при выбросе ассоциаций Иного, – сказал я, ожидая, когда же перестанет стучать в голове. – Мы с вами только что ознакомились с тем, что волновало Ночной Дозор Севастополя.
– Мне решать, будет ли оценка Сергея Воробьева предвзятой, – сказал Борисов, и Веда сразу присмирела.
Я подхватил Веду, надеясь, что не свалюсь сам. Нас обоих поддержали чьи-то крепкие руки. Обернувшись, мы увидели улыбающегося Евгения Морозко.
Песчинки закружились, принимая форму бокала для шампанского. Фон Шелленберг смотрел на него с жадностью.
– Вот это сейчас и выясним. Клумси, планшет у тебя?
Осторожно опустив ноги на гравий, Вероника вздрогнула, будто земля никогда не была предназначена для нее. Она все еще касалась пальцем капота. Посмотрела на Клумси, Веду и затем на меня.