Несмотря на то что полученные травмы причиняли боль и усердно кровили, умереть в Темных Чертогах было нереально — полоса жизни была серого цвета и не реагировала на полученный урон. Эдакий нерушимый бетонный монолит…
— Достаточно. Руку дай! Да не бойся, тебе понравится…
В ожидании волшебного напитка уселся рядом с богиней и принялся наблюдать за ее развлекаловкой. Склонив голову к плечу, Макария гипнотизировала взглядом резвящихся в траве щенят гончих. Силой одного лишь своего желания она ежесекундно меняла их окраску на абсолютно умопомрачительные кислотные цвета. Полтора десятка щенят едкой расцветки с удивлением гонялись друг за другом, сбиваясь в мини-стаи согласно текущему моменту и масти, выбирая цель из числа окрашенных в особо вызывающий цвет. Как ни странно, сегодня за ними присматривала главгончая, что и сама была оттюнингована под леопарда, при этом с кошачьей невозмутимостью игнорировала перемены в своем экстерьере. Может, у нее зрение черно-белое, или понимает, что это временно, а богиня просто резвится?
— Зена… Уверен, мы что-нибудь придумаем. Может, магия или артефакт какой для смены расы отыщется…
Ллос тем временем добронировалась — хитин утолщался и наливался сиреневым светом, явно напитываясь мифрилом и на порядок повышая свою прочность. Фигура Макарии сверкала, воздух вокруг нее дрожал от собранной силы.
Секунды космической тишины, затем контуженый слуховой нерв приходит в себя и недоверчиво возвращает в мир звуки — звон латунных гильз, завершающих свой танец, надсадное дыхание заворочавшегося на полу Седого, куда его отбросило сдвоенным попаданием в бочину. Задрав рубаху и мазнув ладонью под легким бронежилетом скрытого ношения, он охнул от боли в сломанных ребрах, но радостно осклабился: дырок в шкуре нет, а кости зарастут, не впервой.