Клинок в теле жертвы мелко завибрировал, как голодная псина при виде куска парного мяса, а затем принялся совершать жадные глотательно-поступательные движения, шинкуя плоть и поглощая душу сорвавшегося. Я в отвращении отшатнулся и попробовал разжать руку, но не тут-то было: жрец, инструмент и жертва — все это работало лишь в пугающем единении и мало чего стоило поодиночке. Злобный артефакт пропустил короткий разряд через мою руку, парализуя ее и заставляя мышцы судорожно сжаться, намертво обхватив чёрную рукоять. Шесть паучьих лап, до сего момента сложенных вместе и составляющих тело клинка, с металлическим лязгом распахнулись, словно растопыренные пальцы ладони, и, пронзив ребра жертвы, показались из тела, явив испуганным взглядам окровавленные шевелящиеся когти.