Такая постановка вопроса заставила меня устыдиться и окончательно взять себя в руки. Искренность мазура подкупала, а наличие гипотетической возможности в крайнем случае всё бросить и сбежать — успокаивало. Даже несмотря на то, что я понимала: вряд ли совесть позволит мне так поступить.
— Угу, от большого добра и из лучших побуждений, — проворчал Ванька, бросив недовольный взгляд на стоящего у стены тюремщика. Тот, кажется, потерял к нам всякий интерес. Во всяком случае, буравил пространство расфокусированным взглядом, держась при этом свободной ладонью за стену. — Что это с ним? — вполголоса уточнил младший.
— Да, конечно, — кивнул он. — Но попытаться стоило.
Время тянулось издевательски медленно. В этот раз потеряться в его потоке не давал симбионт, и я никак не могла определиться, радует меня это или огорчает. Опять отчаянно хотелось уснуть и проснуться в совсем другом месте и при других обстоятельствах. Правда, сейчас борт «Лебедя» уже не был обязательным условием, сейчас я была согласна на уютную комнату с большой кроватью и панорамным выпуклым окном, открывающим вид на парящий город.
После этих известий мне окончательно расхотелось встречаться с местными штормами.
Повинуясь моему приказу, стены истончились, позволяя оглядеться по сторонам с помощью камер внешнего обзора или с помощью тысяч разнообразных датчиков заглянуть в любую часть корабля, отследить любую цепь и найти возможные места разрывов.