А ещё было очень жалко, что невозможно прополоскать собственную голову изнутри и вымыть из неё все тяжёлые мысли, всю злость и всю обиду.
— То есть, вы, простите, тоже умудрились подцепить этого удивительного паразита?
— Мам, смирись уже, — поморщившись, отмахнулся мужчина. — Он реагировал бы, как хороший отец, если бы я был его копией, но мы всё‑таки разные люди. Так что либо он плохой отец, либо я плохой сын, либо…
— А почему вы нас по дороге в камерах держали? — полюбопытствовала я. — Чтобы мы не заразились?
И опять непонятно, не то радоваться такой заботе, не то переживать о судьбе оригинала. Да и полоски на лице… стоило подумать о маске, сразу появилось ощущение, что узоры — это трещины в монолите. Самообладания эта мысль не прибавила, и я поспешила сосредоточиться на насущном.
— Ну, например, сколько тебе лет? Есть ли у тебя родные?