Снять всё навесное оборудование с лёгкого внедорожника оказалось делом чуть ли не пяти минут: я только успел слить, контролируя объём через планшет по датчикам Агаты, пол-канистры топлива, а от багги уже остался один «скелет» с двигателем, колёсами и пассажирскими сидениями. Конструкторы и пром-дизайнеры не зря съели свой хлеб — эргономика армейского вездехода была доведена до своеобразного совершенства. Сверхлёгкое средство доставки можно было легко подогнать к выполнению планируемой задачи, навешивая (и снимая) оборудование, как блоки в детском конструкторе. Каждый блок был самодостаточным и не зависел от других — как, например, пассажирские кресла, по форме и наличию персональной привязной системы больше похожие на противоперегрузочные сидения для пилотов истребителей. Ценная боевая единица — солдат Великой Империи — не рисковал сломать себе шею или спину даже когда багги на полной скорости шёл по самому пересечённому бездорожью, да и при аварии имел куда больше шансов отделаться синяками и лёгким испугом. Все эти плюсы, разумеется, не могли обойтись и без минуса. Несущественного для регулярной армии — но никак не разрешаемого для группки самозваных диверсантов здесь и сейчас.
— …Один вопрос, — после заполненной тяжёлым вязким молчанием паузы, я всё-таки решил его задать, — почему вы это говорите мне, здесь и сейчас. Зачем всё это рассказали?
— Не стоит, любой бы… — я прервался, почувствовав, как от простых слов, а, главное, от тона Жаргал комок встал в горле.
— Присягу они давали в служении Родине, а не моему отцу, — криво и вымученно улыбнулась Анна, ещё не отошедшая от дум. — Это до принятия конституции все войска подчинялись Императору, а теперь — министерству Обороны. Верховная военная власть Императору переходит только в военное время — как начальнику генштаба.
…Сильный тычок в плечо заставил заставил меня вернуться к реальности. Секунду я тупо глядел на приборы, на штурвал в своих руках, на степь за ветровым стеклом, которая почему-то не двигалась. Что случилось-то? Шайтан, голова как ватой набита…