— Радиорелейная линия, — по-нормальному пояснила принцесса.
Мысль об этом должна была бы пугать меня до холодного пота и ступора — но… не думаю, что помогла именно медитация — хотя скорее всего именно это упражнение позволило не впасть в панику в первый момент, когда я увидел трупы. А потом, когда я осознал опасность — она просто… «не поместилась в голове». Слишком много было впечатлений сегодня, слишком я задёргался — и теперь вместо ужаса я испытывал только усталость. Этакая защитная реакция организма. Наверное, стоит мне позволить себе отдохнуть — и меня накроет… Вот только отдыхать было решительно некогда.
— Лично Петров, наблюдатель от министерства, генерал армии, не поленился наведаться. Сказал, вертушка — это его приказ, единственная свободная была, срочно понадобилась. Я служил под его началом, друг друга знаем… Показал предписания: со складов выдать боевые по три комплекта на машину, обеспечить загрузку бэ-ка и брони на «гусей» в режиме максимального благоприятствования. И передать под командование сводную группировку. Только и нужно — «забыть» про «самоуправство» Сорокина, ответная благодарность последует. Я послал… в резкой форме отказался. Он показал приказ — группировка перебрасывается в Пекин. И намекнул — с аэродрома прямым ходом к Запретному Городу.
Узнать, кто же таинственный налётчик, точнее, ах, конечно же — группа налётчиков, случайно спасших курсантов, так и не смогли: жалость, жалость. Наверняка разборки конкурентов, ага. Так же жаль было и тяжело переживавшего пропажу курируемой группы и оттого ушедшего в отягощённый «веществами» злостный запой (официальный диагноз) лейтенанта Долгина — ему объявили выговор без занесения, и отправили в больницу на лечение. Из больницы, правда, выпустили только в диспансер-пансионат на психологическое кондиционирование, потом долго мотали по специалистам врачебных комиссий. Потом… В общем, было понятно — один раз «слетевшего» (пусть все кому надо и знают, что по делу) Воина, к спецоперациям больше не допустят. И, заставив израсходовать на врачей остаток дней службы, контракт просто не продлят. А «больничная» отметка в личном деле и четыре месяца на кондиционирование после «срыва» поставят крест на возможности службы в любом спецназе — не говоря уже о войсковой разведке.
— Нам туда, — принцесса выпорхнула из салона, держа в охапке все оставшиеся пластиковые бутылки с водой из холодильника, на шее у неё болтался затрофеенный после первого столкновения с магами бинокль. — Вот, рассуйте по карманам.