— Привет, Жар, — я освободил дверной проём и придержал створку, пропуская возможную одноклассницу: в руках у той был длинный свёрток из знакомой тёмно-бордовой ткани, расшитый чуть вытертыми от времени ритуальными драконами и перевязанный золотым шнуром с кистями. Родители Жаргал содержали маленький семейный буддийский храм, и регулярно припрягали дочку относить владельцам прошедшие ритуал освящения предметы — для меня, формально православного, да ещё и из другого мира, традиции и обряды местных буддистов выглядели поначалу очень странно и необычно, но потом ничего — привык. Тем более, различия казались большими только на первый взгляд: как я узнал, иерею тоже приход дают в окормление фактически на семью: всего и отличия, что сан нельзя передать по наследству… В общем, понятно и почему Жар вообще осталась в Ундерхаане — отцу и матери помогать.
— Малышев — Неджафову, — сдёрнул с пояса портативную рацию инженер. — Малышев, ответь Неджафову!
— Нужно добраться до железнодорожной станции, — перебил следователя генерал, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам. — Железная дорога — самый быстрый способ добраться до густонаселённых мест, кроме как по воздуху. А «воздух» ваш «знак свыше» нам только что отрезал.
— Охренеть, — меня даже на мат не хватило. Приступ новой головной боли заставил скривиться — услышанное с одной стороны совершенно не хотело укладываться в голове, а с другой — прекрасно объясняло всё, чему я был свидетелем с момента взрыва в «Каменном цветке». Стоп, или даже раньше? — И кто ещё в заговоре состоит, кроме генералов?
Я открыл рот, но с голосом словно что-то случилось — наружу не вырвалось ни звука. Пилот, потерявший ко мне интерес, аккуратно подвесил микрофон рации на своё место, сунул руку под приборную панель — и выверенным движением вытащил из под нее угловатый пистолет-пулемет «Сизу». Знакомый и привычный металлический щелчок затвора заставил меня вздрогнуть — и наконец-то придти в себя.