На слове «вертолёт» генеральская дочка передёрнула плечами, как от озноба, и отвернулась. Зато закусившая губу Анна что-то для себя, видимо, решила, и резко кивнула в такт моим последним словам.
— Если начнутся военные действия, первое, что будет сделано — попытка уничтожения спутниковой группировки противника. У космических войск в месяц до восьми запусков средств оперативной ПКО бывает. Потому все крупные учения идут в условиях, когда средства глобальной навигации недоступны или поступающие данные намеренно искажены.
Пока славный двухмоторный наследник транспортных послевоенных бипланов, сохранивший удивительную «всеядность» к месту посадки и взлёта, выруливал на стартовую полосу, Дмитрий Соломин, пристегнувшись к выбранному креслу в совершенно пустом салоне, привычно соскользнул в медитативное состояние. Предстояло, прокручивая и укладывая в голове детали совершенно неожиданно и крайне торопливо поставленной задачи, сформировать план действий по приземлении — хотя бы в первом приближении. Миссия была… деликатной. Очередной «тонкий» вопрос, ясность по которому нужно было внести максимально… корректно. Не вызывая излишних споров и «острых вопросов» и к вящей справедливости — безотносительно сторон скрытого конфликта и «интересов Империи» — кто бы что под этим термином не понимал. Справедливость — вот ключевое слово: основа основ, то, почему к советам Лазурного Дворца столь внимательно прислушиваются и благородные, и простолюдины, и возвышенные адепты Путей, и иерархи церквей, и главы самых крупных торгово-промышленных союзов. Все знают точно: решение всегда будет честным и верным. В этот раз, похоже, придётся разбираться особо тщательно и долго…
— Да знаю я, — вырвалась блондинка, но ёмкость убрала. — Даже боюсь представить, что у меня на голове. Всё бы отдала за душ!
— Агата, кто это? — машина сбросила скорость перед подъёмом, и стало хорошо видно, что водитель один… И не очень похож на бойца равновесников.