— Может быть, ты хочешь послушать о чём-нибудь другом? Это долгая история, и немного страшная.
— Тогда что же привело тебя сюда? — спросил недоуменно магистр.
— Тебе не стоит пытаться её взять. Чаша не признала тебя достойным, — сказал Арен, очнувшись от своих размышлений.
Я плохо запомнил, что потом произошло. Яркая вспышка, осветившая небо, амулет, рассыпающийся у меня в руках; ветер внезапно стих, а потом, кажется, я потерял сознание. Очнулся я уже в кубрике капитана, укрытый тёплым пледом; вся мокрая одежда была с меня снята. После использования заклятья такой силы тело сильно ослабло, меня бил озноб, голова кружилась. Было такое чувство, что я поднял этой ночью телегу, гружённую камнями. Когда в каюту зашёл матрос, принёсший горячий бульон, я даже не смог сам поесть: руки тряслись, расплескивая бульон; поэтому моряку пришлось меня кормить с ложечки, как немощного старика. И матрос, до этого немало потешавшийся надо мной в начале путешествия, бережно и даже заботливо покормил меня без единого слова насмешки или обиды, а когда, выходя с пустой тарелкой, он по пояс мне поклонился и сказал «Спасибо», я даже не смог что-то ответить на эти слова. После горячего бульона я снова заснул.
— Всё хорошо. Мы в безопасности, и нам ничто не угрожает, — ответил Арен, не сводя глаз с жены и ребёнка.
Взглянув на сосредоточенное лицо старика, начавшего развешивать уже перебранные травы на солнце для сушки, я понял, что допытывать его о предстоящем бесполезно: когда придёт время, он и так скажет о том, что ему нужно, но не раньше.