А я с облегчением выдохнул. Он поверил моим словам! Для духов время течёт по-другому, гораздо быстрее, чем для людей. Сотня лет промелькнула, или год, им разобраться трудно. Я торопливо пошёл за облаком, плывшим впереди меня. Призраки неразличимы в свете солнца, но их можно разглядеть при свете луны, как правило, в полнолуние, когда она светит наиболее ярко. Вот почему луну ещё иногда называют «солнцем мёртвых».
Когда я хотел ударить Косой Драгнара по уже убегавшим от меня людям, я услышал крик дочери из окна горящего дома, и её крик вырвал меня из пучины ненависти. Не помня себя, я бросился к дверям, проклиная себя за то, что не сделал этого сразу, а начал воевать с толпой. Страх придал мне сил: я расшвырял горящий хлам и выломал дверь. Дом был наполнен огнём и дымом; я бросился наверх, откуда слышал крик дочери.
— На твоё счастье, Арен, я оставил воровской путь. Но если бы я знал, чем играют дети в домах магов, то постарался бы навестить парочку знакомых колдунов. Глядишь, жил бы сейчас в собственном замке, и был бы бароном или графом.
Армия мертвецов, лишённая поддержки некромантов, рассеялась. Войска ворвались в цитадель. Большинство некромантов и мертвецов были уничтожены на поле, но в замке укрылся глава ордена вместе с немногими выжившими подручными. Загнанные в угол, они сражались отчаянно, понимая, что им нечего терять, и пощады им не будет. Но ни заклятья Сардониса, ни сила врат уже не могли им помочь против магов и Озарённых. Последние защитники замка были уничтожены, а сам Сардонис прыгнул в пропасть, прижимая к себе драгоценную книгу некромантов и один из кристаллов, открывших врата мертвых.
За себя! за Ясмеру! За отца! за Салара! За Турина! За Хогарда!
Собачка, которую нам привели, была чуть больше кота. Рыжий окрас, уши торчком, густая шерсть вроде шубы покрывала всё тело. Задорно тявкнув, он с нами поздоровался. Глянув на нашу последнюю надежду в поисках некроманта, мне почему-то стало не по себе.