Прежде всего потому, что таким образом Рюген пусть и упрощал себе захват анклавов, но усложнял их дипломатическое признание. Да и в дальнейшем сложнее было бы отвертеться от роли вассала России. Тоже вроде бы ничего страшного, но именно «вроде».
На самом деле такое построение пусть и было несколько непривычным, но продуманным – в центре стояли вооружённые дальнобойными, но долго перезаряжающимися нарезными винтовками егеря, а по бокам пехотинцы. По идее, турки должны были попасть под перекрёстный огонь, ну а как там на деле…
– Ты понимаешь, что теперь твоя жена не может владеть поместьями? Раньше мог как-то закрывать глаза – сам понимаешь, Рюген и Вольгаст – не настолько серьёзные титулы и владения, чтобы ты что-то всерьёз решал в европейской политике.
«Гулять» по тылам Грифич решил только со своими полками – благо, тренированы те были отменно и «ходоками» были ничуть не хуже суворовцев. Пруссаки, правда, славились отсутствием инициативы – система Фридриха известна тем, что превращала их в «механизмы», в отличие от русской, требовавшей даже от солдат умения думать и понимать ситуацию. Впрочем, не беда – не зря же он расставил своих гвардейцев на все посты вплоть до сержантского, а местами и капральского уровня.
Всего погибло около пятидесяти русских… Калмыков он тоже причислил к русским воинам – на одной стороне сражались. У рюгенских кирасир потерь не было вовсе, «Варяг» умер всего один, да двое внушали опасения, трое погибших у драгун, ну а большая часть потерь – калмыки. Пусть как вояки они были классом повыше крымчаков, но всё-таки лошадки мелковаты, вот и… Среди улан погибло семеро. Обозники были ранены буквально все, но убитых было всего четверо – от самых опасных стрел спасли те самые вязанки хвороста и другие приспособления, хотя зацепило всех, да многих и не по одному разу.