– Бах! – Выстрелы следуют один за одним, и даже намёки на сопротивление на палубе прекращаются. Зато крики раненых и умирающих, мольбы о пощаде и божба звучат очень громко. Ненадолго…
Гулкий топот тысяч копыт недолго остался незамеченным, но джюнджюлы и так успели смешаться в кучу, да и ещё по сути были ополчением… Крики, попытки навести порядок – и некоторым отрядам это даже удалось. Ненадолго.
– Урра! – И конная лава устремилась на турецкий лагерь. Шли не единым кулаком, опасаясь оставшихся орудий, а растопыренными «пальцами». Но сейчас это было наилучшим решением – площадь лагеря очень велика и нормально защищать его просто невозможно.
От идеи не лезть на рожон и спокойно уйти, не ввязываясь в драку, Померанский отказался: висящая «на хвосте» многочисленная погоня могла сильно замедлить, так что лучше хотя бы проредить её, если не полностью уничтожить. Поскольку русских войск (раз на русской службе, то русских!) было несколько больше, чем турецких, решено было продемонстрировать обратное – чтобы не напугать супостата и заставить его напасть.
Вариантов выхода на свободу было множество, но чаще всего – смесь политических игрищ и попыток «привязать» Крым бескровно и политического же давления Турции. Вот Рюген и приказал – под свою ответственность.