Так что по большей части развлекались байками, да Рюген время от времени доставал свою флейту и музицировал. Но последнее редко – мешала тряска. До времён хвалёных немецких автобанов было ещё очень далеко, и временами дороги напоминали скорее танковые полигоны – результат «умелого» управления некоторых властителей. По большей части слушали рассказы Сирина о поездке – одновременно развлечение и своеобразный отчёт.
– Гранатой, Савва! Гранатой! – орал сержант подчинённому капралу. – Не жалей! Сволота эта опытная, а наши жизни князю нужны!
Бронированный, в кольчуге и кирасе поверх неё, до пехотного строя добрался тяжеловооружённый турок в шлеме с закрытым забралом. Мало доспехов, так он ещё и прикрывался скомканной конской попоной. Добрался… и кинул тяжёлую стёганую попону на штыки солдатам, нейтрализовал их и с рёвом прорвал строй.
– Ну же, – пробормотал князь, наблюдая за противником. Сейчас важно было «поймать» момент, когда враги уже дрогнули, а вражеские командиры и дервиши-«политруки» не успели восстановить порядок или воодушевить войска по новой.
Рюген покосился на вошедшего в раж Никифора и мягко прервал его, отправив за квасом.