— Он хочет, чтобы ему дали возможность застрелиться, — перевел его слова прапорщик и посмотрел на меня.
— Говорит, стреляй, ничего не скажу. Хм! — перевел его ответ подполковник, после чего убрал пистолет. На лбу англичанина остался красный отпечаток дула, обрамленный капельками пота. Пашутин повернулся ко мне: — Может ты?
— Я отказываюсь с вами говорить! Отведите меня обратно в камеру!
Даже не подумав о нелогичности подобной мысли, я отошел подальше, развязал тесьму и вытряхнул себе на ладонь несколько старинных монет, но не золотых, а медных и бронзовых.
— Нет! Нет! Вы не можете так поступить! — банковский клерк побледнел как мел, но уже в следующее мгновение гримаса страха стала сползать с его лица. — Я вас узнал! Вы же тот офицер, брат девушки Луговского! О, Господи! Так это он вас прислал! Да! Это он! Я точно знаю!
"Хватит строить воздушные замки, господин Романов. Принимай все как есть, или оставайся наедине со своей судьбой!".