— Может, хватит сырость разводить, сестренка?
"Ну, писательница! Надо было сначала письмо самому прочесть! Так кто ж знал!".
Из него словно стержень выдернули, глаза потухли, плечи опустились.
— Не даете ли вы мне таким образом понять, что мои слова о сепаратном мире с Германией вы приняли благосклонно?
— Тогда может в другой раз? Скажем,… насчет вечера пятницы.
— С ними ничего. Или вы намекаете, что у меня руки грязные?