— Как ты думаешь, Миша, а не приобщить ли к нашему братству Александра Павловича?
Его голос чуть подрагивал, что никак не вязалось с его мощной фигурой. Потом, в какой‑то момент, осознав, что это ему не видится, подхватил на руки ребенка и со счастливой улыбкой прижал его к груди под одобрительный гул зевак, уже начавших собираться вокруг них. Быстро оглядев всю троицу, сделал вывод: матерые бандиты. Глаза жесткие, злые и полные настороженности. Именно такими взглядами они меня встретили, стоило мне подойти к ним.
Посчитав этот вопрос риторическим, я предоставил ему самому отвечать на него, может хоть так правильные выводы для себя сделает. После еще нескольких минут молчания, царь отвернулся от окна, подошел к столу, аккуратно положил затухшую папиросу в пепельницу, и только потом снова посмотрел на меня.
— Это подарок. От одного хорошего человека.
— Все будет хорошо, ваше императорское величество. Я вам обещаю.
Экипаж качнулся, а затем зашуршал резиной шин под цокот копыт. Я не заметил, как от стены здания рванулась к дороге, ранее незаметная, мужская фигура и, подскочив к стоящей в стороне двуколке, негромко сказал к нагнувшемуся к нему человеку, сидевшему на козлах.