— Все. Я сыт и доволен. Кстати, что у нас на сладкое?
— Это уж точно, — не мог не согласиться с ним я, после чего сказал. — Идемте, Тимофей Денисович.
Солдат, глядя ему в след, только укоризненно покачал головой, дескать, откуда такой непонятный унтер — офицер взялся, что стало последним его в жизни движением. Он только начал разворачиваться, как мощный удар проломил ему височную кость, вбив осколки в мозговую ткань. Подхватив покачнувшееся тело, я осторожно засунул труп под вагон, и только после этого быстро огляделся. Пашутин уже развернулся и направился в мою сторону. Подойдя, тихо сказал: — Вагон с взрывчаткой — второй от конца состава. Часовой у самого вагона и еще один в конце состава. Плохо, что они недалеко друг от друга. Малейший шум и…. Сам понимаешь.
— Вижу вы люди деловые, хотя и непонятно мне какой масти. Поэтому давайте так. Я вам кое‑что шепну, без записи, а вы мне — волю даете. Договорились?
— Хорошо. В семь — половину восьмого вас устроит?
— Погодь, сын. Мне тут надо одно дело закончить. Чаю пока попей с кренделем сахарным.