Я достал из кармана деньги, отсчитал триста франков, а затем протянул женщине. Она осторожно подошла ко мне, взяла деньги. Несколько секунд стояла неподвижно, глядя на меня, потом встала на цыпочки, поцеловала меня в щеку и сказала: — Большое спасибо.
Во вторник мы с матерью чуть ли не силком заставили Наташу привести себя в порядок и отправиться со мной на вечер.
Я закрыл заднюю дверцу и выпрямился. У машины уже стоял командир конвоя, подъесаул, и с нескрываемой тревогой посмотрел на меня.
Сказав, она повернулась, затем подойдя ко мне, поцеловала в щеку (так она делала каждый раз) и пошла к двери.
Я тяжело вздохнул. Мартынов посмотрел на меня.
Ночь и все утро шли аресты, правда, не обошлось и без инцидентов. В столице и в Ставке двое заговорщиков сумели застрелиться из‑за элементарного почтения офицеров к их высоким чинам и должностям, остальным восемнадцати заговорщикам было предъявлено обвинение в государственной измене, после чего начались допросы. Одновременно начали проходить тщательные обыски рабочих кабинетов, квартир, домов и дач заговорщиков в поисках бумаг, доказательств и свидетельств. Были допрошены близкие, прислуга, коллеги по работе. Неожиданность и почти одновременный арест изменников скоро дали свои плоды и уже через двое суток я смог привезти императору не только часть уличающих показаний, но и бумаги тайного общества "Защитник отечества". Это были списки участников, подробный план заговора и документы, свидетельствующие о связи с посольствами Франции и Англии. Император, осунувшийся за эти дни, просмотрел все это, затем брезгливо отодвинул их от себя. Посмотрел на меня и спросил: — Это все?