— Нет! Вы не понимаете! Их липкие пальцы…. Они хватали меня везде…. Это было так страшно! Я….
— Ну, вы это… слишком, Павел Антонович, — голос человека, вставшего при виде нас с кресла, был барственный, с ленцой, полный собственной значимости. — Здравствуйте, Сергей Александрович! Впрочем, мы уже с вами заочно знакомы, хотя и не были представлены друг другу. Помните?
Священник некоторое время обескуражено молчал, потом сказал: — Может и так. Спорить не буду. Но все одно скажу: нельзя вложить силою в сердце человека правду Божью. Только добрым словом….
— Потому что не щенок он какой‑то, а сын мне! Сам хотел убедиться в твоем согласии! Вот еще, — он пошарил рукой в тряпье, на котором лежал и вытащил небольшой тряпичный сверток. — Держи! Здесь деньги!
"Да уж, без десяти тысяч мне, похоже, в антикварный магазин и соваться не стоит. Так, а где сестра?".
Подтащив кассира к кровати, бросил его на скомканное одеяло, а затем подошел к столу, но стоило мне прикоснуться к крышке ларца, как хозяин квартиры умоляющим голосом запричитал: — Нет, пожалуйста, нет. Не трогайте. Это мое.