— Зря вы, батенька, отказываетесь вкусить амброзии! Зря! Хороший коньяк не только снимает хандру и тяжесть с души, он помимо этого встряхивает человека, заставляя его жить и радоваться жизни! Поверьте мне!
— Вы меня извините, но мне просто необходимо. Внутри зажало. Никак не отпускает.
— Пусть будет так. Кто пойдет — решайте сами. Дело сугубо добровольное.
Попьет и снова забудется. Так он и умер, не придя в себя. И Митька ушел. Мальчишку‑то, зачем пытали, твари?! Зачем?! Но я вам не господь, прощать не буду! Я вас, суки, убивал и…!
Этот далеко непраздный вопрос возник у меня в голове сразу, стоило только понять, что у меня руках оказалась часть воровской добычи, а значит, я автоматически становлюсь сообщником преступников.
Оторвавшись от меня, она подняла полные слез глаза и, кривя рот, хотела что‑то сказать, но не смогла и только кивнула головой. Я подозвал носильщика, который забрав ее вещи из вагона, пошел следом за нами к стоянке прокатных экипажей. По дороге она немного успокоилась и сказала: — Извини, Сережа. Я крепилась, а как увидела тебя, так и….