— Вы тоже так думаете, Алексей Станиславович?
Не успел я раздеться, надеть домашний халат и сесть в кресло, как раздался стук в дверь.
— Женщины и я начали кричать, и к тебе на выручку бросились рабочие, которые отогнали этих бандитов. Потом прибежали городовые, и народ стал разбегаться. Я….
— Сергей. Иду в группе, не как офицер, а как рядовой. Вы это хотели спросить?
После ужина я лежал на кровати, как ко мне в палату неожиданно вошла сестра — хозяйка нашего барака. Миловидная женщина, лет тридцати пяти — сорока. Высокая грудь, мягкие, округлые руки, ямочка на подбородке. Мне уже приходилось сталкиваться с ней. Даже как‑то мельком слышал, что у нее мужа недавно убили на германском фронте.
Спустя полчаса в дверь постучали. Открыв дверь, я неожиданно для себя увидел рядом с Пашутиным жандармского полковника в парадной форме. Тот, увидев каменное выражение моего лица, принял его как холодно — презрительное отношение армейского офицера к жандарму. Выдержка у полковника была отменная. Улыбка с его лица не исчезла, но при этом стала вежливо — холодной. Пашутин сразу понял причину заминки и тут же расхохотался. Жандарм только успел бросить на него взгляд, полный удивления, как я сказал: — Хороший у вас приятель, господин полковник. Жизнерадостный и веселый, словно дитя малое. Не стойте в дверях, проходите. Знакомиться будем.