Она сделала новую попытку улыбнуться мне в ответ, но опять вышло плохо, в виде некрасивой гримасы.
— Да будет вам известно, что у нас на отряд охотников всего два офицера. Я и подпоручик Буланов, который сейчас находиться в госпитале. Разрыв случайного снаряда и три осколка в плече и руке. Попросился я у начальства самому пойти — не отпустили, а вместо этого дали прапорщика Пашутина. Говорят, ставьте его во главе. Опытный, ходил в тыл германца, знает немецкий язык. А что мне с этого? Я его позавчера впервые в жизни увидел. Как я могу доверить ему своих людей? Нет. Так и сказал. А тут Мелентьев. Ну, его‑то я хоть знаю, да и парни с ним охотно пойдут. Вы спросите: почему так получается? Да все потому, что согласие на отправку группы я могу получить лишь в том случае, если найду офицера на это задание.
— Ага! С испугу! Ударил так, словно лошадь копытом лягнула!
— Могу пожаловаться только на время. Его постоянно не хватает.
— Какое место в ограблении ему отводилось?
Ее перебил громко — противный скрип табурета, с которого приподнялся костлявый мужчина, одетый в черную косоворотку. Лицо худое, запавшее, а взгляд пустой, мутный.