Попасть в особняк оказалось не так просто. Сначала мне путь преградил дворник, стоящий у кованой калитки, а затем лакей, открывший мне парадную дверь.
— Ты не наш, так какой у тебя может быть к нему разговор?
— Слушаю вас внимательно, Дмитрий Иванович.
На этот раз я понял его сразу, так как готовился к подобному вопросу.
— Ха — ха — ха! Ну, непонятный… вы человек. При этом почему‑то верю вам, как никому другому. Почему так, Сергей Александрович?
Мать встретила санитарный поезд, который привез обоих ее детей, а затем почти месяц разрывалась между госпиталем и клиникой, куда положили Наташу. Хорошо, что у меня оставались еще кое — какие деньги, так как за содержание сестры и специфические лекарства для ее лечения нужно было платить.