— Что все так плохо? — спросил я его вместо приветствия.
— Да…. Но вы как‑то это резко… сказали. Наверно, обижаетесь на меня? Извините, ради бога! Вы спасли меня, а я…. Извините! Я просто не знаю, что говорю!
Мелентьев до этого отрешенно наблюдавший за этой сценой, коротко кивнул мне головой и обратился к немцам: — У кого‑то есть вопросы или пожелания?
— Брось, Сергей! Выкладывай, что там у тебя на душе накопилось?! — не отставал от меня подполковник.
"Знания, интересы, эмоции. Все это придется проанализировать и понять, что пригодиться, а что нет. Пока можно только сказать, чего у меня нет. Жизненного опыта и специальных знаний. Возможно, мне сможет помочь бывший хозяин тела. Хм. Впрочем, чего гадать на пустом месте? Будут факты — будем работать".
— Что есть, то есть. Говори, Афоня, — поторопил я товарища революционера.