На этот раз до передовой мы добрались сравнительно быстро. Проводив врача к сестре, я хотел остаться, но тот жестом указал мне на дверь. Осмотр Наташи длился около часа. Наконец доктор вышел из женской палаты.
Когда тот вышел, командир охотников продолжил: — Саенко сильный боец, так что скажу не таясь: поразили вы меня. Теперь скажите мне: человека сумеете убить?
— Теперь посмотрим документы господина полковника. В них написано, что он родился именно 17 сентября. Очень странное совпадение. Не правда ли, господа офицеры? А приходил тем вечером в сарай обер — лейтенант Генрих Краузе. Это ты! — и поручик указал стволом револьвером на плотного немца с вытянутым лицом и кривыми ногами кавалериста. — Ты! Наш фельдшер, который сидел в сарае вместе с девушками, очень хорошо описал мне тебя!
— Не вы один, Эрих. Не вы один. Интересно, как там мой кузен Никки?
Не успел тот войти, как лежавший на полу Бурлак помертвел взглядом и разом забыл про боль, торопливо зачастил срывающимся голосом: — Я еще показания дам! Что скажите, то и подтвержу на суде! Я жить хочу! Про жандармского ротмистра Неволяева,… — но наткнувшись на злой взгляд Пашутина, поменял тему. — Все сделаю, как скажите! Что положено — отсижу! Сам понимаю, вина большая за мной! Так как насчет послабления?!
Император нахмурился, потом прикурил, стараясь не смотреть на меня. После долгой паузы бросил на меня сердитый взгляд и сказал осуждающе: — Вы поступили бесчестно. Все знали, но ничего мне не сказали.