Роза вздрогнула, словно ее кнутом ударили.
Наступила секундная тишина, затем раздался громкий вздох, а за ним громкий шепот: — С богом, Степаныч, — и в дверном проеме показалась грузная фигура в шинели. В правой руке городовой держал револьвер. Сделав два шага, остановился, затем огляделся и оценив обстановку негромко окликнул своего напарника: — Микола! Иди до мене!
— Сергей Александрович, поднимайтесь! Вашей группе с передовой приказано в тыл отбыть.
— Звонок из личной канцелярии его императорского величества, господин генерал.
— Кулак, пропусти. Это ко мне, — раздался хриплый голос из‑за широкой спины громилы. Тот медленно отошел в сторону, открывая топчан и лежащего на ворохе тряпья Лешкиного отца. Бледное лицо, плотно сжатые губы и замотанная бинтом грудь говорили о тяжелом ранении.
— Владимир… Семенович, рад, что помог, а теперь, извините, мне надо своим делом заняться.