Наконец мы увидели в темноте силуэты машин. Нас окрикнули, во, даже дозоры поставили.
– Что, все топливо сжег? – раздался голос за спиной.
Гармонист подхватил сразу, песня-то была уже известна в это время. Закончив, меня спросили, почему я пел ее не так, как все? А я ответил, что мне так больше нравится. Попросили спеть еще, дальше было так же, как в свое время в роте. Отпускать не хотели, табаком завалили. Взял немного, свернул ножку, задымил.
– Ну, вот, – со вздохом сказала Алевтина Игоревна, – ребята, пойдемте в подвал.
– Я все понял, Лаврентий Павлович. Сейчас же объеду все предприятия, проверю работу.
– Виноват! Товарищ политрук. Просто не понял, что я такого натворил?