Вечером Тихон без сил падал на свою койку. Еще и погода мешала, но что поделаешь, осенью Арктика не балует: ветры, шторма, кое-где уже снег лег, морозы.
– Товарищ летчик, не побрезгуй простым угощением, а нас отказом не обидь. Самогоночка на бруснике, рыбка – какую душа пожелает.
НКВД и Особого отдела боялись. Подозревали, что зачастую невиновным давали большие сроки, а то и расстреливали. Пытки не всякий мог выдержать, вот подследственные и оговаривали себя, подписывали протоколы и признания в деяниях абсолютно диких, просто невозможных. В условиях военного времени трибуналы работали споро. Конечно, каждое государство имеет право защищать себя от предателей, изменников и иностранных разведчиков. Предатели были в каждой воюющей стране. Кто-то старался спасти себе жизнь, другие продавались за кусок хлеба, некоторые – по идейным соображениям, ненавидя власть, – причины были разные. Но только в СССР мнимых предателей оказалось слишком много. Нигде больше не было такого количества лагерей и столько расстрелянных – уж эту часть истории Иван знал хорошо. И теперь, при словах об Особом отделе, мурашки побежали по коже.
– Пойдем к комэску, доложишь, а то он небось тебя в штабе полка уже в потери занес.
– Вот оно что! А я еще удивился: Тула – вот она, а ты на посадку…
Вариантов немного: либо кончится бензин, либо «сдохнет» поврежденный мотор, либо они достигнут берега…