Впереди был виден самолет Федора. Он дымил, но огня не было. В воздухе самолет держался неустойчиво, но летел. Видимо, тяжело было Федору им управлять, хвостовое оперение было сильно повреждено. Лишь бы до аэродрома дотянул…
В полночь он встал по нужде и увидел, что Степан лежал неподвижно и тихо похрапывал. Не выдержал, уснул. Две ночи кряду не спать – не всякий выдержит.
– Хм, крутились тут два немецких самолета…
Тихон уже устал, тяжело столько часов находиться в неподвижности. На «амбарчике» четыре часа полета максимум, а на «Номаде» он уже полсуток в воздухе без отдыха.
У наших на Севере подводные лодки были, и действовали они активно. Более того, часть лодок была построена по немецким проектам, и внешне они от «немцев» не отличались. И флаги при всплытии для подзарядки аккумуляторов лодки не вывешивали. Был один характерный признак: если с лодки ведут огонь, значит – она чужая, и ее надо бомбить. Только опасно, сбить могут раньше, чем поймешь, чья это лодка. А из пулеметов по лодке стрелять бесполезно: прочный корпус имеет толщину качественной стали не меньше, чем у танка, и пулей его не пробьешь.
Пока он наслаждался привычной, но ставшей после боя несказанно дорогой обстановкой, техник уже нарезал круги вокруг самолета.