– А если бы он лодку повредил? – спросил Иван, ни к кому конкретно не обращаясь.
Заложив вираж, он прибрал обороты мотора и стал снижаться. Опять ощутил волнение, в животе пустота – как пройдет посадка? Ведь это самая сложная часть полета. Приложишься к земле на большой вертикальной скорости, шасси сложится – тогда катастрофа. А если медленно снижаться будешь, полосы не хватит, за ее пределы выкатишься. Тормозов-то на колесах нет, и это Тихон успел заметить, когда к самолетику подходил. Тормозные барабаны – не мелочь, которую проглядишь.
Самолетик выкатился к лесу, Иван дал правую педаль вперед и развернул У-2 носом к ВПП. Было непривычно. На Як-52 шасси с носовым колесом, фюзеляж параллельно земле, обстановка на аэродроме хорошо видна. На У-2 вместо хвостового колеса костыль, фюзеляж под углом к горизонту, и перед вылетом видно только вращающийся винт и капот с выступающими цилиндрами двигателя.
– Честная мена! В таком жилете зимой сроду не замерзнешь. Три лисы на него пошло.
Внезапно вдалеке послышался гул. Иван насторожился, прислушался. Почудилось? Он вскочил, снял шлемофон. Гул мотора, точно! И причем звук напоминает голос мотора М-11, стоящий на самолете У-2. Не может быть такого, учебные самолетики не летают ночью так низко, в сопку врезаться можно. Однако следом мелькнул луч света. Галлюцинации, что ли?
Колодки Тихон видел, когда еще в кабину забирался.