От безысходности, от злости, от досады ли Тихон выхватил из кирзовой кобуры ракетницу – в ней еще был патрон, которым он не успел выстрелить по стогу. И, когда немец поравнялся с ним, выстрелил в его сторону.
– Может, деревенские траву для скотины накосили на зиму, а мы сожжем… Нехорошо!
– Трогай! – как извозчику, закричал он Ивану.
– Если нас к стенке поставят. Погиб бы на поле боя, как другие, так хоть не позорно было бы.
– Полагаю, им в госпиталь сначала надо. Они ведь в воде долго были, перемерзли.
Секунда тишины в эфире – никто не был в состоянии понять сказанное.