До территории храма, расположенного в роще высоких красивых деревьев с пышными кронами, напоминавших наши дубы, но от корней до самой вершины усеянных нежно-белыми цветками, которые, по уверениям Рорима, цвели круглый год без перерыва, мы добрались на рикше. Причём если бы не уши у моего спутника и возницы, то ощущение, что ты находишься не в ином мире, а где-нибудь в Потайе было бы абсолютным.
Ещё в одну серебряную монетку мне обошёлся крепкий ремень и небольшой кошель для денег, который предполагалось носить привязанным к поясу. Посчитав что-то в уме, Лех полез было в свою мошну, выгребая из неё медные кругляши с чеканным изображением профиля какого то мужика, но я остановил его, предложив на сдачу, немного модернизировать мой новоприобретённый дублет, пришив спереди к его внутренней стороне довольно объёмный карман с несколькими дополнительными петлями.
— Деревенщина, возомнившая себя благородным рыцарем. Быдло, напялившее ведро и решившее что он теперь воин. Ты недостоин того знания коим я поделился с тобой. Так прими же кару!
Девушка вновь посмотрела на меня, краем глаза кося на пострадавшего рыцаря, возившегося на траве большой помятой и блестящей черепахой. — Двое здесь, это я и дядя Лех. Батюшка погиб, а четвёртый — тот, кто руководил погрузкой сундуков. Наш мажордом Бонифаций. И если кого и стоит подозревать — то только его.
— Вот дела. У самого Трона живут, а о Элоре ни сном ни духом, — удивился воин.
В мой локоть эльф вцепился, словно голодный бультерьер в сахарную косточку и скинуть его никак не получалось. Блондин буравил меня презрительным взглядом, пренебрежительно кривя губы, мне же волей неволей пришлось успокоиться, дабы не мешать своему спутнику ездить по ушам дамочке, оказавшейся той самой таинственной Маришкой — предметом воздыхания Бруно и по совместительству всё ещё хозяйкой этого места.