Последнюю фразу он произнёс, доставая предмет своих поисков. Пара штыковых лопат, отливающих необычной синевой металла и явно остро заточенной режущей кромкой и здоровенная вязанка дров, были именно тем, что нужно.
Протянув поводья, Гуэнь остановил повозку возле ступа-образного сооружения.
— Не… — по-простетски ответил парень, — к магу Самуилу, он там проездом был и отец Викторио меня к нему направил…
— Позволь мне объяснить. Если бы не этот чужак я вообще бы не вернулся, и все ценности достались бы Шевалье Нирра Бахат Бенерджи и его псам, — разогнуться Гугь не посмел, ибо буря ещё не миновала. — Пришлось пообещать ему часть прибыли за помощь. Но он готов от неё отказаться, и даже более того. Этот человек — сын Чёрного Данила Нечаева. Его признал дворф из его отряда — Бирин Фамсон, Страшный.
Впрочем, не думаю, что эти товарищи вообще стали бы разбираться русский я там или американец. Не похоже, что и они сами они были арабами, у грохнутого мною боевика были вполне европейские черты лица. Возможно, то был рекрут, из какой ни будь страны Евросоюза. А то и из самих Штатов. Вот только массовое использование карликов-неформалов, местные крестоносцы и мутанты — наводили меня насовсем уж дурные мысли.
После смерти жены, быстро зачахшей в тени Коттай Дунсона, пятидесятилетний ветеран уже под конец своей жизни, получивший в своё владение столь странный баронский надел так и не смог найти себе новую партию. В отличие от коллег по цеху, у де’Жеро не было ничего, ни городов, ни даже захудалых деревень — только пара пустынных гор буквально забитых троллями и прочими сомнительными подданными, полностью исключающими нормальное существование с людьми, узкая полоска тракта сквозь скалы, пятачок со свалкой блокового камня и собственно сам замок. Невыгодная партия для любой мало-мальски уважающей себя дамы, да ещё и к тому же с нищей и голодной вотчиной.