— Как скажете госпожа, — голос Эрии слегка дрогнул, хотя трудно было сказать — действительно ли она чем-то расстроена или нет.
Последняя фраза сопровождалась демонстрацией огромных жалостливых и голодных глаз, которым позавидовали бы даже Пуся с Лялей.
Рядом с Гуэнем сидели те, с кем мы недавно, и как я думал, навсегда, расстались. За исключением Леха, который, видимо, остался на излечении в больнице-крепости. Заметив меня, ухатый замахал руками, зовя к столу. Справившись с удивлением, я подошёл, уселся на свободный стул и потянул к себе тарелку, до краёв наполненную печёным мясом. Отказываться от еды я не собирался, равно как и разводить этикеты, с ножами и вилками, которых нам собственно и не предоставили.
— Естественно. Я видел немногое, но не мог не признать ваше искусство. Пожалуй, в моём додзё разве, что я сам, могу выступить простив вас… но простите, меня опять увело на тропы лишних слов. У вас недавно погиб друг, и с моей стороны крайне бестактно навязывать вам посторонние разговоры.
— МСЛ? Малая сапёрная лопатка… Отец? — доходило до меня туго. — Отец — в смысле Данил?
— Моя леди! Я не доверяю этим проходимцам, — и затем Амадеуш обратился уже к нам, словно бы соизволил заговорить с дождевыми червями. — Остановите! Я лично осмотрю метку!