Крови… не мне, военному, говорить о ней, но только сейчас я понял, что уже насмотрелся на всю свою жизнь вперёд. Не всю правду сказал Александр Васильевич Суворов. Пуля — дура, штык — молодец, а вот меч, топор и иже с ними — полные имбецилы! Аккуратные дырочки от 5,45 и даже рваные раны, оставляемые крупнокалиберными пулями — ничто, по сравнению с размозжённой бойком молота головой. Или сеченой раной от обычного прямого меча.
— Мне говорили, что ты хорошо собираешь информацию Овидус, но как-то ты меня не впечатлил. Ничего нового я не услышал…
Зажмурившись и представив, что читанный перечитанный роман на самом деле продолжение полюбившейся истории она с восторженным вздохом открыла первую страницу.
— Хватит! Стойте Амадеуш! Уберите меч! — приказала девушка и быстрым шагом направилась ко мне.
Как бы они не красились, грим останется лишь гримом, а вот мне сейчас удалось посмотреть на то, собственно, каков он, северный олень! И — мне понравилось! Я наслаждался видами милого личика с приоткрытым, в шоке, ротиком, круглыми глазами на пол лица и в обрамлении струящихся розовых волос. Как там у них говорится-то? А — «Каваи-и-и». Так кажется…
Полдень уже минул, и солнце лишь изредка радующее нас своим присутствием бросало редкие лучи на мокрую спину гобика, всё так же меланхолично бредущего вперёд, по прорытой редкими крестьянскими телегами колее. Наши попутчики, укрытые от ветра плотным брезентом тента, вели тихий, размеренный разговор, мы же с эльфом, замотавшись в дорожные плащи, купленные опытным в путешествиях ухатым, привычно сидели на козлах, так же изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами.