Вообще вопрос теологии в Орхестре был довольно сложным. Но вдаваться в него я не собирался, и по совету бывалых, принял некоторые вещи как данность. Иначе просто-напросто рисковал сломать себе мозг.
Но, что уж там было и как оно получилось, терялось в тумане. Точно помню лишь то, что была там какая-то жуткая баба, явно лесная бомжиха с не стрижеными ногтями и немытыми патлами, выглядящими так, словно бы её птички пометили. Я поморщился, буквально почувствовав исходящую от неё вонь, и то ощущение опасности, когда она кинула в нас какой-то дрянью. Дотронься эта фигня до нас с розововолосой идиоткой и толстый, белый пушной зверёк нам был бы обеспечен. Окончательный и бесповоротный.
В одной из таких комнат, гид-тренер, мужчина в возрасте где-то тридцати лет, в очередной раз на чистейшем арабском языке объяснял пожилому саудовскому принцу, почему тот не может взять с собой на ту сторону его банковскую карту.
— Пообщавшись с тобой немного, я зауважал тебя Молодой Мастер, — грустно улыбнулся эльф и разлил нам по новой.
Повозку тряхнуло. Затем ещё разок и рядом с её бортом кто-то истошно заверещал. По ткани тента расплылась длинная красная полоса, словно кто-то брызнул на неё томатным соком или вишнёвым вареньем. Вот только сомневался я, что терроюги, насмотревшись американских комедий, кидались друг в друга пирогами и обливались сладким нектаром.
Ну и народная молва тут же обозвала меня «Феноменом», «Чудом» и «Йогуртом». Но если за первое и третье я, мог и в морду дать, благо природа меня здоровьем не обделила, то от двусмысленного «Чуда» отвертеться уже не удалось. Равно как и от неофициальной должности «Чующего пятой точкой всяческие неприятности», на что командир только смеялся и говорил, что в каждом отряде должен быть подобный боец.