Из-за яркого света неразличимо лицо журналиста. Трудно говорить, когда не видишь лица собеседника.
– Борьба за счастье вас, кажется, не особенно вдохновляет? – спрашивает меня Валентина.
– Вам… прости – тебе, – Валентина наливает мне чай, – и песни современные, наверное, не понравятся.
Интересно, что о подписанном контракте мне рассказала Настя. Не без гордости. Иннокентий это никак не комментировал. Испытывает неловкость?
Да, важно: на одном из шкафов стояла Фемида – в точности такая, как наша, только с весами, потому что никто в гиацинтовском доме отломать их, похоже, не решился. Сейчас мне кажется, что эту статуэтку отцу подарил именно Гиацинтов. Очевидно, что это была вещь в его вкусе.
Интересно все-таки: такие вещи приходят в голову только художникам или всем? Например, Гейгеру?