Цитата #986 из книги «Авиатор»

Она хотела сесть, но я удержал – положил на ее плечо ладонь. Четыре пальца легли на ночную рубашку, а пятый, самый ловкий, оказался за границей ворота. Мизинец. Касался ее кожи. В него переместились все мои органы чувств, и я стал одним сплошным мизинцем.

Просмотров: 4

Анастасия. Лежит с закрытыми глазами. С полуоткрытым ртом. Тяжело дышит. Порою при дыхании образуются пузыри и тут же лопаются. Левая рука на одеяле, сжата в кулак, словно грозит кому-то. Кому? Большевикам, убившим ее отца и погрузившим в азот меня? Жизни вообще? Я беру эту руку за запястье и подношу к губам. Сколько раз делал это – едва касаясь, нечувствительно почти. Исследуя каждую линию на сгибе, ощущая невидимые волоски. А теперь рука другая, совсем другая. Мокра от моих слез. Кулак медленно разжимается: грозить поздно. Да и некому.

Просмотров: 4

Идти не пришлось: за нами прислали лимузин… Вот сейчас он подошел ко мне сзади, мой повелитель. Прочитал слово “лимузин”, засмеялся.

Просмотров: 4

– Убьете пролетария – пойдете под суд, – так же негромко ответил Зарецкий.

Просмотров: 5

Когда аэроплан врезался носом в землю (деревянный треск конструкции), безмолвие взорвалось тысячеголосым криком толпы. Людская масса с разных сторон бросилась к аэроплану, мгновенно затопив собой летное поле, – так по скатерти разливается пролитый кофе. Люди уже были готовы бежать, и удар аэроплана о землю дал им старт. Я мчался вместе со всеми, по изломанным крыльям машины предугадывая состояние авиатора. Я бежал и кричал, но, сам того не осознавая, замедлял свой бег, перемещался из первого ряда вглубь, покидая число тех, кто должен будет первым подойти к разбившемуся. И чем медленнее я бежал, тем громче становился мой крик, словно отчаянным этим криком я пытался восполнить мое отсутствие на передней линии.

Просмотров: 7