Цитата #1463 из книги «Авиатор»

Теперь же самое интересное: антисоветский агитатор Остапчук в начале 1932 года оказался на Соловках. Могли ли мы встретиться? Теоретически да – если бы Остапчука отправили в Лабораторию по заморозке и регенерации. Но его туда не отправили, и наши судьбы вновь разошлись. В 1935-м он вернулся в Ленинград и устроился в родную Пулковскую обсерваторию, где работал до самой своей смерти, последовавшей в 1958 году.

Просмотров: 4

– А где вы там видите умных? А главное – правых?

Просмотров: 4

Я и сейчас вижу маму в тот весенний день – в плотно завязанном платке, как бы даже сжавшем черты ее лица, придавшем ей строгий и несколько сокрушенный вид. Сначала было пасмурно и дул ветер, а потом где-то на самом краю небес образовалась голубизна. Мы сидели у отцовской могилы, а голубизна расширялась, пока не дошла до нашего скорбного места, где остановилась. Так мы с мамой и сидели на границе голубого и серого, и больше уж ничего на небе не менялось. Я разливал по стопкам водку, она резала тонкими ломтиками хлеб. Тыльную сторону ее ладони пронизывали нити вен, которых я раньше вроде бы не видел. Возможно, они возникли от холода. А может, это было начало ее старости.

Просмотров: 4

Удивительно, но я знал, кто лежит за стеной. Это было то нематериальное существо, которое я когда-то увидел в квартире на Петроградской стороне. Перила с коваными лилиями на лестнице, запах книг в квартире. Она шла впереди меня. Хромала. Я медленно двигался за ней вдоль книжных полок. Хромала, да. Волосы собраны сзади, шаль на плечах, так посмотришь – библиотекарша библиотекаршей, да еще эти книги вокруг. И я ей еще несколько книг принес – из тех, что у их семьи брал профессор Воронин. Мещеряковы: фамилия слилась с адресом и оттого сохранилась. Семья Мещеряковых. Что за семья? Так и не узнал.

Просмотров: 4

А потом первая встреча с врачом, профессором Майером. Первая мысль: мой-то немец лучше. На вопрос “Wie geht es Ihnen?” я ответил “Ich sterbe”. В моем ответе отразились и присланные Гейгером материалы, и общее мое самоощущение, и, конечно же, Чехов – всё то, о чем доктор Майер имел самое смутное представление. Он пробормотал “Noch nicht”, и в дальнейшем мы общались с помощью переводчицы: мой гимназический немецкий на этом иссяк.

Просмотров: 5