2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Думая сейчас о моей разморозке, я – ввиду количества ушедших лет – спрашиваю себя: не стала ли она воскрешением целого поколения? Ведь любая деталь, которую я сейчас припоминаю, автоматически становится деталью эпохи. А может быть, дело не в детали, а в целом? Может, как раз для того я воскрешен, чтобы все мы еще раз поняли, что с нами произошло в те страшные годы, когда я жил? Делюсь этим с Настей. А вдруг, говорю, и в самом деле всё это для моих свидетельств было задумано? Я ведь всё видел и всё запомнил. А теперь вот описываю.
Просмотров: 5
Месяцы редко кто выдерживает – сходят с ума, но чаще умирают. Сидишь с утра, чувствуешь висящими ступнями, как по цементному полу тянет сквозняк. Доски врезаются в бедра. Потом, когда ноги уже ничего вроде бы не чувствуют, приходит мучение всего тела и невозможность сидеть. Незаметно подводишь под ноги ладони и пытаешься чуть-чуть отжаться от жерди, чтобы было хоть какое-то движение.
Просмотров: 4
Да, вот она, дорога: перейдя плотину, по этой дороге мы тогда поднимались. Красные утесы. И ведь отец был жив тогда, и бабушка. И мама. Я всё про маму думаю и не хочу у Гейгера спрашивать, как там она. Там. Понятно ведь, что давно умерла, а вот услышать это боюсь.
Просмотров: 4
Ничто, казалось, грозы не предвещало, но это именно что казалось: из-за рощи, на которую мы не смотрели, надвигалась просто-таки свинцовая туча. Мы, в отличие от предупредившего нас, были заняты собой и ничего не заметили. Я позже в жизни наблюдал, что одинокие люди чувствуют тоньше и приближение перемен замечают раньше других. Так вот, эта туча въехала в солнечное великолепие со всем своим набором – дождем, молниями, громом и даже градом. Градом, как принято говорить, с голубиное яйцо. Может, и с голубиное. Я этих яиц не видел, но град был действительно крупным. Он так барабанил по доскам, что они, думалось мне, долго не выдержат.
Просмотров: 4
Еще какое-то время мы следили за сверканием стекающей воды. Теперь не было даже тонких струй. Сначала вода накрывала щели на манер пленки, но пленка эта тут же разрывалась и обращалась в равномерные крупные капли. Мы вышли на открытое пространство и увидели радугу. Наша ржавая узкоколейка уходила под нее, как под мост.
Просмотров: 4
– Дом на Каменноостровском. Мы проезжали мимо, и я его узнал. Там, знаете, такие перила интересные… Витые. И кованые лилии – красота неземная. Я незадолго до ареста по лестнице поднимался и касался ладонью дерева. Почему-то эта гладкость мне запомнилась, до сих пор пальцы ее чувствуют. Я шел в одну из квартир – книги отнести. Позвонил, значит. Раздался лязг замка – не скрип, не скрежет, а именно лязг – такие звуки у основательных, на полдвери, замков. Входишь – особый запах квартиры, в которой много книг. Дверь открыла хромая девушка – я почему-то сразу понял, что она хромая… А может, знал это? Лицо узкое, глубоко посаженные глаза – есть такой питерский тип. На плечах шаль. Пошла впереди меня, не стесняясь своей хромоты. И всюду, действительно, книги, а я еще четыре или пять принес. Спасибо, говорю. Вот, говорю, просили передать. Я, наверное, много лишнего рассказываю…
Просмотров: 4