Иннокентию нужно срочно делать магнитно-резонансную томографию головного мозга. В нашей клинике томограф сломался, пришлось договариваться в другой.
В-третьих, речь может идти о намеренном действии. Злонамеренном.
Второй день без Платоши. Пусто. Теперь могу плакать сколько угодно – никто не видит – а вот нет слез. Для слез, оказывается, нужно чье-то присутствие, даже если считается, что он ничего не замечает. Ходила на вечернюю службу – вот там и расплакалась. Хорошо, что полумрак, никому ничего не видно.
У меня к этим деталям нет любви, да и у кого она будет? А надо ведь, чтобы и их кто-то полюбил и описал, иначе мир останется неполным. Может, меня еще заморозить нужно, чтобы через сто лет я их оценила и предъявила потомкам?
Девушку, которую Сева собирался замучить, звали Катей. Девушкой она, конечно, не была – ни по роду своих занятий, ни по возрасту. Идя сбоку от Кати, я ее украдкой рассматривал: лет ей было за тридцать. Мы шли совсем недолго. Катя свернула во двор деревянного дома и поднялась на второй этаж.