Покинув метро, оказались на дорожке, выложенной из бетонных квадратов. Я впервые проходил этот отрезок пути пешком. Слева тянулся ряд некрашеных гаражей, а справа – пустырь с посаженными по линейке чахлыми березками. Среди засохшей, со следами автомобильных колес, грязи эти березки не радовали глаз. Жизнь их была мучением. Их убогое кокетство было безотраднее ржавчины гаражей: те, по крайней мере, ни на что не претендовали. Мы шли по Петербургу, которого я еще не знал. Минут через двадцать перед нами выросла больница.