– Ищите, ищите, – засмеялся гуцул, – не забудьте людей спросить, они подскажут направление на Берлин.
– Возьми, солдатик, – погонщик протянул тряпицу с куском брынзы, – нам близко до дома, а вам еще идти и идти.
Олег реально заплакал, он не знал и никогда не видел этого человека, но сердце сжалось от горя. Неизвестная ленинградская семья практически перестала существовать. А сколько смертей впереди! Из цифры в двадцать миллионов боевых потерь менее четверти, остальные относятся к мирным жителям или замученным в немецких лагерях. Олег развернул вложенное командованием письмо, но ровные строчки слились в широкие полосы.
– Что будет в моем багаже? – стараясь сохранять спокойствие, спросил Олег.
Маленький отряд мерным походным шагом прошел по центральной улице какой-то деревни. Пустошь и неестественная тишина. Завидев «немцев», одинокий прохожий шмыгнул за угол. Пару раз в окнах глинобитных домов мелькнули бледные лица. Сейчас совсем иная Голландия, большинство пассивно отсиживаются, меньшинство добровольно вступают в войска Вермахта и СС. В сорок пятом союзники разрушат дамбы, и море смоет глинобитные домики. Побежденным выставят счет за каждый квадратный сантиметр как жилой площади, так и свинарников. В результате Западная Германия оплатила строительство добротных кирпичных особняков, коровников с прочими хозяйственными постройками.
– Дом просматривается только со стороны вокзала, прочие направления закрыты складами.