Внизу зазвенел колокольчик приглашения к обеду, и отец с сыном отправились в столовую. Слуга поставил под правую руку бутылку шнапса с анисом и хрустальную стопку. В ноздри ударил сивушный дух, Олег недовольно поморщился и отодвинул вонючее пойло. Десерт из желе с вишнями и кофейник подали в кабинет Герберта ван Абеляра, что предполагало деловой разговор.
Целью предстоящей операции была находящаяся неподалеку школа Абвера. Месяц назад задание пытался выполнить разведывательно-диверсионный отряд НКВД, но ребятам не повезло. Они выдавали себя за прибалтийских немцев, а акцент напоминал готский диалект, что сразу вызвало подозрение. Обнаружив повышенный интерес со стороны гестапо, отряд попытался уйти в Польшу и нарвался на боестолкновение. В результате к своим вышли всего лишь трое.
– Внимание! – повысил голос Олег. – Самолеты только что из цеха, в воздухе следить за приборами и докладывать при любом сомнении.
– Молодец, с первого раза уловил суть. Завтра посидим на Казанском вокзале, затем поговорим о методике ухода от наблюдения, и на первый раз достаточно.
Хороший вопрос! Это «что-нибудь» ограничивалось редкими случаями, когда он слушал своего деда, а запомнил лишь одно. За время войны целая плеяда советских пилотов совершила более трехсот боевых вылетов, а некоторым из них записали в летную книжку свыше четырех сотен. Для сравнения: на американском «Бостоне», схожем по характеристикам с «Ил-4», только считаные летчики перешагнули за тридцать боевых вылетов.